Живет он в деревеньке Федотово, в тридцати пяти километрах от Медвежьегорска, на западной стороне Повенецкого залива. Об этих местах в «Полном географическом описании нашего отечества», выпущенном в 1900 году под редакцией В. П. Семенова-Тян-Шанского, говорится, что здесь голодовки были особенно нередки.
В Федотове всего три дома: один занимают Хотеевы, в другом живут супруги-пенсионеры, люди почтенного возраста, а в третий хозяева только наезжают — больше, конечно, летом. Оговориться надо, что стоит деревня в полукилометре от большака, соединяющего Медвежьегорск с Великой губой, откуда летом в Петрозаводск ежедневно ходит крылатый «Метеор». Деталь немаловажная. Однако не решающая, потому что из придорожных деревень тоже, случается, вытекает жизнь. В деревню регулярно наведывается почта, раз в неделю заглянет автолавка. Если лавки почему-либо нет, приходится ездить в магазин в Шуньгу — за двенадцать километров, или в Пабережье, до которого примерно столько же. Почта и лавка — это, конечно, удобно.
И все же, как мне кажется, жизнь в Федотове держится другим — любовью немногочисленных жителей деревни к своей земле, той гордостью за нее, из-за которой «всяк кулик свое болото хвалит».
Все в хозяйстве Хотеевых обустроено своими руками. Реже всего можно видеть их праздными. Север отзывается труду упорному и умелому. До сих пор, когда копают картошку, в земле, унавоженной и удобренной туками, ухоженной и взбитой, точно пух, нет-нет, да попадется камень, а то и валун. А сколько их было свалено в груду и перекидано в крапиву у загороды!
Трудолюбие — черта, безусловно, хорошая. Но трудиться можно по-разному, с различной отдачей. У Михаила Петровича и в лесу, и в домашнем хозяйстве работы много, и за каждую из них он берется с мыслью, как бы сделать ее умнее, быстрее и лучше. В его хозяйстве много всевозможных приспособлений, «малой механизации». В нем все рационально и просто, ничего лишнего.
Задолго до телепередачи «Это вы можете» он сделал самоходный плуг с приводом от бензомотора «Дружба» и обрабатывал свои огородные сотки втрое-вчетверо быстрее, чем лопатой. А для Заонежья, где погода может быть всякой, как это важно — в погожий денек поскорее убрать да ссыпать картошку — сухая и чистая, она долежит до молодой.
Хоть и находится Федотово вдалеке от дороги, электричество и радио до деревни пока не дошли. Имея за плечами «неполное начальное»— детство пришлось на военные годы, не до учения было,— Михаил Петрович сам собрал дизель-генератор и электрифицировал свое хозяйство. Засветился «голубой экран», появились электронасосы и электроточило, и в каждом чулане, в хлеву вспыхнула лампочка. И, следовательно, зимой, когда светает к десяти, а к четырем уже смеркается, стал длиннее рабочий день.
Спорый, ловкий труд весел и заразителен — невольно хочется присоединиться. В работе Михаила Петровича нет ни одного лишнего движения, на все есть свой инструмент, а нет — так прежде сделает его, не станет «гнуть на коленке». А когда подключишься к его работе, сразу почувствуешь, как по-разному можно делать одно и то же дело. Даже в таком не сложном занятии, как сбор брусники или клюквы, диву даешься, как быстро наполняется хотеевская корзинка, хотя «пасемся» мы бок о бок.
...Я наезжаю в Федотово большей частью в сентябре и обычно помогаю Хотеевым убирать картошку. Делаю это не по долгу, а в охотку. День уборки назначается загодя, готовится подвал под домом, окуривается и прокаливается картофельная яма. Артель сколачивается изрядная: из «Медвежки» приезжают сын с невесткой и дочь с зятем. Все выходят на огород, даже внуки Минька, Денька и Санька. Год назад Михаил Петрович собрал из утиля маленький трактор и плуг-самоход получил отставку. Но технология осталась прежней: плуг, соединенный с трактором через мотоциклетную покрышку, смягчающую рывки, выворачивает картофельные борозды, и «артельщикам» остается выбирать клубни, вороша рыхлую землю руками или носком резинового сапога.
Весело в такой день на огороде! Малыши, оставив свои маленькие корзинки, по очереди катаются на тракторе с Петей, младшим сыном Хотеевых, недавно пришедшим из армии. Хозяин бодрит всех шуточками и подначками, а то и патефон вынесет на межу с заезженными пластинками, и под «Брызги шампанского» дело идет еще бойчее. В один день, если погода позволяет, картошка выкопана, подсушена, рассортирована и ссыпана. Артель пьет чай. За поместительным столом царит удовлетворение от завершенного большого дела. И особенно легко представить в такой час то зимнее время, когда эта картошка будет выставлена в чугуне на стол, туманя обмерзлые окна пахучим паром.
Давно исчезло из лексикона заонежцев слово «голодовка». Может выдаться год несколько хуже, может — лучше, но тревоги за надвигающуюся зиму не бывает: какой в наши времена голод? Никто не помнит и «загусты» — «кушанья из остатков муки с водою, весьма похожего на клейстер», которое, по свидетельству авторов «Описания нашего отечества , было распространено в Заонежье. Только баба Анна, мать Михаила Петровича, расскажет, возможно, если ей напомнить, каково было это кушанье на вкус. И репу, которая была здесь когда-то самым «ходовым» овощем, теперь не сажают.
На грядках — капуста, лук, морковь, свекла. Огурцы в грунте вырастают не всегда, а теплицы тут как-то не в моде. Посадили на пробу с десяток кустиков клубники, и сколько-то уродилось — малыши «пообклевали». Теплица, клубника — это для Хотеевых забава, на которую не всегда остается время от многих других дел. У них — корова и ей на смену обгулявшаяся телка да сеголетний бычок, который, как всегда, идет на сдачу, с десяток овец, куры. Поросенка не держат. Может быть сказывается тут давний обычай заонежских крестьян, которые раньше свинину не ели, а кое-где не ели и курятину.
Подсобное хозяйство Хотеевых как бы включает в себя и лесные угодья. Довольно редко выдается год, чтобы совсем не уродились грибы и ягоды. Для себя всегда наберут. А в иные годы и сдают немало: до тонны брусники! Для обработки такой уймы ягод Михаил Петрович придумал приспособления: нужно отвеять — включает велосипедный моторчик с пропеллером, отсортировать — скатывает ягоды по наклонным струнам, между которыми мелочь проваливается.
В эту пору Хотеевым привозят бочата емкостью по семьдесят килограммов, на которых по-английски написано, что эта брусника в собственном соку произведена в СССР. И Михаил Петрович, дорожа доверием заготовительной организации (сам себе ОТК) забивает бочата для отправки на экспорт. А под мостками на пристани плавают, как тюлени, круглые мешки, где перед засолом вымокают положенные трое суток волнушки — и себе, и на сдачу. Пойдет белый гриб — и на этот случай припасено несложное, но удобное устройство для сушки.
В лесу, разумеется, у Хотеева есть заботы и поважнее. В лесхозе Михаила Петровича ценят, обход его всегда в порядке. Он один из лучших охотников-промысловиков, частенько занимает первые места в районе по сдаче пушнины, получает премии и льготные лицензии на отстрел лося.
Лесхоз дает задания по заготовке семян ели и сосны, метел и веников, брусничного листа и ягод рябины, по изготовлению «сувениров» из бересты... Несколько лет назад решено было осушить лес. Михаил Петрович вместе с женой Александрой Петровной, такой же невысокой, как и сам он, энергичной женщиной вдвоем прорубили для канавокопателя десятиметровой ширины просеки, убрав с них лес, общей длиной в тридцать километров! Работу оказалось сподручнее вести зимой, и лесник изготовил «ласты»-снегоступы, с помощью которых они ходили по сугробам, как по полу.
Работать в лесу стало полегче с тех пор, как Хотеевы купили по сходной цене старенький автомобиль, представляющий собой сложный гибрид «оппель-олимпии», «москвича» и «газика». Необычного вида машинка в округе известна, и если городские грибники замечают в кустах голубенький «штирлиц»— так в шутку называют этот «транспорт»,— глушат моторы: где-то тут надо искать грибные места, уж Хотеевы то лес знают!
Михаил Петрович в постоянном поиске нового, что облегчило бы работу и в лесу, и по дому. В этом отношении он подлинно современен. Узнав, что отечественный завод начал производство снегоходов «Буран», он тут же постарался приобрести машину и очень ей доволен: удобно и за лесом доглядеть, и на охоту съездить, и сани с сеном или сушину на дрова прибуксировать. Единственное огорчение — трудности с запчастями.
Хватает работы и хотеевскому трактору. Приспособив к нему списанные конную ко силку и конные грабли, он быстро обеспечил себя сеном. Первый секретарь Медвежьегор ского райкома КПСС Константин Алексеевич Канавин, хорошо знающий людей даже в районной глубинке, взяв на особую заметку эксперимент Хотеева, предложил ему накосить сена и для государства.
Вместе с сыном и зятем Михаил Петрович накосил и сдал пятьдесят тонн сена. А это значит, что двадцать пять совхозных коров будут всю зиму обеспечены хотеевским сеном. Немалый личный вклад в Продовольственную программу!
По-хозяйски опрятно выглядят покосы по речке Кефтенице. Огороженные от лосей, стоят аккуратные стога-заколья лесного пахучего сена. А сколько их, таких закольев, можно было бы поставить на других, ныне забытых лесных пожнях!
Михаил Петрович чувствует себя хозяином не только по долгу своей лесной службы. Он как бы сам берет на себя ответственность за весь порядок в округе. И разделить ее здесь не с кем — до ближайшей деревни Сигово пять километров. Никто не уронит без его ведома дерева, не стрельнет зверя. Каждый год возле пристани выводятся, плавают дикие утки, которых никому не дозволено тронуть.
Природа наделила Хотеева зрением художника: в лесу он подметит каждую коряжинку, каждый занятный кап на стволе — и все это тащит домой. Что-то подрубит, что-то подтешет топором, и коряжина приобретает забавное сходство с птицей или зверем. Целый зверинец на веранде и в сарае! Кое-что забрали на выставку народного творчества, и автор получил там грамоту.
Пчел здесь не держат — много воды, леса и болот,— но о трутнях Михаил Петрович наслышан. «Трутень»— это самое презрительное слово в его устах. Лодырей он презирает так, как может только презирать человек, всего добившийся своим трудом.
Отрадно видеть, как широко, не мелочливо и радушно живут Хотеевы. Редкий день не заглядывают к ним гости. Несмотря на занятость хозяев, для каждого из них, есть это человек достойный, найдется место за столом с пыхтящим самоваром и приветливое слово. Не откажут они и в помощи, если обратятся сиговские соседи — приедут в их деревню со своим «самоходом», а теперь — с трактором.
По принятым понятиям, деревня Федотово — глубинка, «медвежий угол». Но странное дело! Этой глуши там совершенно не ощущаешь, потому что живут в ней деятельные люди, царит живой, творческий, плодотворный труд.
Журнал «Приусадебное хозяйство», №6, 1983 год